новые познавательные схемы взаимодействия Вселенная, Человек и Микрокосмос;
понимание места человека в Мире;
понимание как влияют те или иные исследования на экологию, что есть совесть, нормы поведения, душа,
что ведёт к гуманности, например, мораторию на создание средств массового уничтожения.
Такие попытки составления главных категорий общества делали Н.Ф. Федоров, В.И. Вернадский, К.Э. Циолковский, В.С. Соловьев, В.Н. Муравьев, А.В. Сухово-Кобылин, Н.А. Умов, А. Папюс, П. Тейяр де Шарден, Э. Вуд и др. мыслителями.
Ждём ваших пожеланий и предложений.
О переводчике Валерий Францевич Салатко-Петрище (20 июля 1913, Иркутск — 7 ноября 1992, Рио-де-Жанейро), писавший под псевдонимом Валерий Перелешин, был одним из самых выдающихся поэтов русской эмиграции первой волны. Увезен-ный матерью в 1920 году в Харбин, он поступил там в Политехнический институт, где изучал китайский язык и право. Сначала тридцатых годов печатался в русских изданиях Китая и Европы. В 1937 году выпустил первую книгу стихо-творений. Позже издал еще ряд поэтических сборников, антологию древнекитайской поэзии в своем переводе, поэму Цюй Юаня "Ли Сао", книгу воспоминаний о литературной жизни русского Китая в 1930-40 гг. и многое другое.
В 1939 г. он принял монашество и уехал в Пекин, где до 1943 года служил в Русской духовной миссии. Позже, сло-жив с себя сан, перебрался в Шанхай, а в начале 1950-х годов покинул страну и переселился в Рио-де-Жанейро, где и остался навсегда, став одним из патриархов русской эмиграции, активно печатающихся в Америке и Европе.
Дружба Перелешина с автором этих строк началась в 1971 году и длилась до конца его жизни. С 1988 года произведения Перелешина стали печататься на его родине, в России. Здесь же впервые увидел свет и главный научный труд его жизни — поэтическое переложение древнекитайского трактата "Дао Дэ Цзин".
Перелешин, традиционно именуемый в литературоведении "лучшим русским поэтом Южного Полушария", пода-рил русской литературе драгоценную жемчужину: лишь в поэтическом переложении мы можем почувствовать не один лишь сухой смысл оригинала, но его глубину и красоту, без которых "Дао Дэ Цзин" не был бы одним из величайших достижений человеческого духа. Евгений Витковский От переводчика "Дао-дэ-цзин" — совсем небольшая книга, содержащая около пяти тысяч китайских письменных знаков, но по сво-ему влиянию на философскую мысль Востока, а позднее и Запада, она "весит" больше, чем сотни конфуцианских и иных книг совокупно. На почве одной этой книги возникла одна из трех главных философских систем Китая, занявшая — вне всякой пропорции к размеру книги — свое место рядом с пришедшим из Индии буддизмом и "национальным" конфуцианством.
Как содержание "Дао-дэ-цзина", так и вопрос о его авторстве никогда не переставали вызывать споры, причем одни считают, что автор был современником Конфуция, другие — что он жил на целое столетие позже, и третьи — что эта книга не более, как сборник изречений, составленный уже во времена Ханьской династии.
По традиции, авторство Дао-дэ-цзина приписывается Лао-цзы. Но кто был Лао-цзы ("Старый мудрец")? Был ли это Ли Эр? Был ли это Лао Дань, многократно упомянутый в книгах Чжуан Чжоу, среди "персонажей" которого немало измышленных им самим?
Лао Дань был, как думают, уроженцем княжества Чжэнь, впоследствии захваченного королевством Чу. Историк Сы-Ма Цянь сообщает, что он был хранителем императорских архивов в Лояне, но, огорченный упадком династии Чжоу, покинул свою должность. Он написал "Дао-дэ-цзин", будто бы, по воле Будды Гуань-инь, а затем стал отшельни-ком и умер в глубокой старости в пределах королевства Цинь.
Современные китайские исследователи полагают, что все три догадки об авторе "Дао-дэ-цзина" не исключают одна другой. Библиотекарь или архивариус Лао Дань, вероятно, существовал, но "Дао-дэ-цзин" мог и не быть его произведением. Как столичный архивариус, он имел доступ ко всей существовавшей тогда литературе и, несомненно, стал человеком редкой начитанности. Вполне возможно, что за справками к нему обращался и Конфуций.
Возможно, что "Дао-дэ-цзин" — сборник изречений Лао Даня, составленный его учеником или учениками уже в эпоху феодальных войн. Как и в конфуцианской литературе, редактирование оставило свои следы в стиле книги, но это не дает права считать ее подделкой, возникшей уже при ханьской династии.
Переводчик "Дао-дэ-цзина" на любой европейский язык сразу же наталкивается на огромные препятствия. Главное из них — терминология. Начать с того, что ключевое слово "Дао" непереводимо. Это, конечно, не "Путь", не "Разум", не "нравственное начало", не "образ действия "и не "космос". Ближе всего подходит к нему Логос эллинистической фи-лософии, но введением этого термина были бы внесены в перевод совершенно чуждые Китаю неоплатонические и хри-стианские оттенки. Неприемлемо слово Логос еще и по соображениям стиля: ведь Логос тоже слово нерусское! Как же перевести "Дао"? Вслед за Чжэн Линем (о котором ниже) я перевожу "Дао", как "Истина", хотя оговариваюсь, как и он в своем предисловии, что "Дао" — НЕ Истина, что оно конкретнее и активнее.
Ту же трудность встречаем и при переводе слова "Дэ". Это, скорее всего, греческая "калокагафия", сочетание добра и красоты, а не мудрость, не добродетель и не природа.
Следующее огромное затруднение — выбор текста. В Китае известны восемьдесят списков, различных не только по составу, но и по порядку, в котором изречения следуют. "Дао-дэ-цзин" подразделяется то на две, то на четыре части. Расходятся между собою даже древнейшие списки, ибо уже в начале нашей эры выдержки из "Дао-дэ-цзина" у разных писателей не совпадали текстуально. К концу китайской монархии было известно 335 списков "Дао-дэ-цзина", снаб-женных примечаниями.
За две с лишним тысячи лет накопилось бесчисленное множество описок и перестановок. Многие идеограммы ус-тарели и стали непонятными; кое-где их заменили "неологизмами". Отрывки из старых комментариев тоже часто при-нимались за часть текста и включались в него.
Научная критика текстов возникла только в 17 веке, когда началось их сопоставление и сравнение. Постепенно к этому добавилась и критика лингвистическая. В итоге огромной работы многих поколений ученых из "Дао-дэ-цзина" были исключены все интерполяции, содержавшие поощрения к "тайноведению", знахарству или алхимии.
Основной стержень "Дао-дэ-цзина" — учение о бездействии (у-вэй),призыв вернуться к простоте и естественности, для чего людям необходимо освободиться от себялюбия и общественных цепей. Мысли Лао-цзы, Лао Даня, Чжуан Чжоу противоположны конфуцианству и представляют собою головокружительный полет умозрения, прорыв в преде-лы метафизики.
Учение "Дао-дэ-цзина" и позднейшего даосизма кажется настолько чуждым китайскому уму, что предполагается его родство с браманизмом и буддизмом. Сношения Китая с Индией по суше и по морю начались давно и никогда не прекращались. Книга "Фа-юань-фу-линь" упоминает о преследованиях индусских буддийских монахов в Сиане еще в 217 году до Р.Х. Цинь-ши Хуанди распорядился в 214 г. до Р.Х. разрушить все буддийские храмы в Китае. Такие крутые меры свидетельствуют о том, что буддизм представлялся крупнейшей угрозой.
Лао Дань и его последователи, кто бы они ни были, подготовили буддизму путь к успеху в последний период хань-ской династии. Но распространение буддизма не могло не повлиять и на даосское учение, которое пропиталось заимствованиями из индусской веры. Со временем обе религии так переплелись, что теперь невозможно сказать, где кончается одна и где начинается другая. Лао-цзы и Лао Дань в 7 и 8веках по Р.Х. были официально обожествлены — первый, как Великий Верховный Владыка Таинственной Первопричины", второй — как "Достопочтенный Князь Верховного Бытия". Со временем возникло множество фантастических легенд и нелепейших суеверий, так что сегодня чистое учение о Дао можно найти только в "Дао-дэ-цзине" и в трудах Чжуан Чжоу.
Европейские китаеведы давно оценили философскую глубину и, главное, поэтическую красоту "Дао-дэ-цзина". Еще в 1788 году был сделан перевод "Дао-дэ-цзина" на латинский язык, а затем появились десятки переводов этой книги на английский, немецкий, французский, русский и другие языки. Часто превосходные, эти переводы были во многих слу-чаях сделаны с неполноценных текстов, вследствие чего многие мысли оказались изложенными сбивчиво и невразуми-тельно, а то и вовсе ошибочно.
Предлагаемый перевод основан на китайском тексте, изданном в Шанхае ученым Чжэн Линем в 1949 году вместе с довольно несовершенным переводом на английский язык (Lao Tzy, "Truth and Nature"). Принятый Чжэн Линем текст — итог длительного процесса искоренения интерполяции перестановки составных частей. Чжэн Линь основывался на трудах ГаоХэна, тщательно сравнившего древний список Бан Би (первая половина 3в. по Р.Х.) с двадцатью четырьмя другими древними списками. Текст, очищенный Гао Хэном, был издан высокоавторитетной Academia Sinica в1956 году.
В переставленном порядке "Дао-дэ-цзин" приобрел черты связности, но и в этой новой редакции встречаются по-вторения, которые, быть может, не оправдываются первоначальным замыслом автора. Следуя Чжэн Линю, я указываю в скобках рядом с номерами "главок" в новом составе и номера по так называемому общепринятому тексту.
В своем предисловии Чжэн Линь говорит: "В китайском оригинале эта книга написана большей частью стихами". Не без наивности он добавляет: "Переводить ее стихами значило бы слишком ограничить свободу выражения, что сде-лало бы точный перевод более трудным, еслине вообще невозможным". Согласно некоторым справочникам, "Дао-дэ-цзин" написан не стихами, а ритмической прозой. С этим можно было бы согласиться, но, к сожалению, все без исклю-чения переводчики, усмотревшие в "Дао-дэ-цзине" ритмическую прозу, тотчас же забыли о понятии ритмичности и превратили эту почти поэму в обыкновенную прозу, приближающуюся к "канцеляриту" и пестрящую "эзотерическими" терминами греческого и латинского происхождения. В Западной Европе и США существует множество мистификато-ров и даже целое книгоиздательство, которые, под вывеской "Дао-дэ-цзина", сбывают беззастенчивую теософскую про-паганду.
На русский язык "Дао-дэ-цзин" был впервые переведен профессором Д.П. Кониси ("Тао-те-кинг") в 1892 году. Бе-лыми (или, точнее, "желтыми" или "светло-черными") стихами его перевел, сильно сократив, К.Д. Бальмонт (в "Зовах древности").
Третий — весьма научный — перевод был издан в 1950 году Академией Наук СССР. Сделан он был китайцем Ян-Син-шунем в Москве. При всей своей точности этот перевод не обладает никакими художественными достоинствами.
Предлагаемый опыт стихотворного перевода имеет целью показать, что перевести стихи стихами на русский язык, действительно, трудно, но отнюдь не невозможно, хотя переводчик-поэт "связан по рукам и по ногам": он должен за-претить себе употребление нерусских слов (даже таких, как "идея", "мораль" или "стратег"), рифмовать те строки, кото-рые рифмуются в оригинале, стараться воспроизводить повторы, отдавать предпочтение мужской рифме (что лучше отвечает односложной структуре китайского языка). Краткость и сжатость китайской поэтической речи остаются, ко-нечно, недостижимым идеалом, но я старался везде избегать "расцвечиванья" и "отсебятины".
Шанхайское издание "Дао-дэ-цзина" довольно опрятно, но от опечаток и пропусков не свободно и оно. Я старался исправить эти промахи, насколько это было возможно. В немногих случаях я позволил себе истолковать текст в не-сколько ином смысле, чем Чжэн Линь.
Прекрасная поэма "Дао-дэ-цзин" написана многими размерами, в соответствие чему я позволил себе перевести их то ямбом, то хореем, то анапестом, то дольником. Втиснуть ее в один размер, конечно, неневозможно, но я не стремился к этому, поскольку этого не искал и автор философской поэмы. Валерий Перелешин.
1 (54) Возникло нечто смутное вдали, Возникло раньше Неба и Земли: Оно неслышимо и не видно, Им навсегда все сущее полно. Оно — Начало Небу и Земле.
2 (113) Вселенная возникла из него, И в нем таится матерь бытия. Кто эту мать во мраке обретет, Узнает с нею и ее детей. А кто сперва найдет ее детей, Тотчас и мать узнает, а она Бессмертна и сама собой полна.
3 (55) Я имени не ведал бы ее, Но Истиной я сам ее назвал. Легко ли описать ее природу? Великая, подвижна и жива, Познанью запредельна, обранима.
4 (56) Так, велики лишь Истина и Небо, Под ним — Земля, а на Земле — Правитель. Великих в мире — эта четверица, Правитель же — один из четырех. Извечно он прообразует Землю, Извечно он прообразует Небо, Он Истину для нас прообразует И, наконец, и самое Природу.
5 (1) Если Истину произречь, Суть погибнет, а выйдет речь. Если имя ты назовешь, То не имя оно, а ложь.
6 (2) Ничто — причина Небу и Земле, И только в них начало всех вещей.
7 (3) Пребывая в небытии, Постигай его глубину. Пребывая в мире вещей, Многовидность их постигай...
0