Основным продуктом деятельности историка является интерпретация событий. Историк изучает огромный массив исторической информации, анализирует его, делает выводы и в доступном для обывателя виде представляет массам свою интерпретацию истории. Вопрос: как определить погрешность этой интерпретации? Ведь, на основе одного и того же массива исторической информации, два квалифицированных исследователя практически наверняка представят две разные версии хода событий, зачастую, во многом, противоположные. Поэтому, кстати, существуют национальные исторические школы, которые при поддержке и в интересах государства формируют консолидированную интерпретацию. В естественных или технических науках такая ситуация невозможна по определению. Естественно, что в интерпретации, в качестве примеров, подтверждающих её достоверность, включается некоторая часть массива исторической информации, наиболее ярко иллюстрирующая выводы автора. Только эти яркие примеры, которые историки отбирают из десятков и сотен тысяч других, на самом деле, ничего не подтверждают. Во-первых, историки, придерживающиеся других интерпретационных традиций, стараются оспорить их достоверность, а во-вторых, они представляют свои не менее яркие примеры и доводы, подтверждающие противоположные выводы. В результате человеку остаётся либо верить историку, либо не верить ему, потому что как-либо доказать точность своей исторической интерпретации историк по определению не может. Попытка самостоятельно поработать с массивом исторической информации также ничего не даст. Во-первых, значительная его часть недоступна вообще или недоступна в удобном для непрофессионала виде. Во-вторых, снова возникает проблема достоверности источников, которую дилетант решить не может. В-третьих, по мере погружения сторонний наблюдатель перестаёт быть таковым – он либо формулирует свою собственную интерпретацию, либо вообще приходит к выводу, что однозначная интерпретация столь сложных процессов невозможна. Т.е. никакое погружение в детали не позволяет снизить долю субъективизма и перейти к пусть вероятностным, но проверяемым показателям. Отсюда и огромное количество уничижительных определений истории, из которых наиболее мягким можно считать вывод о том, что история учит тому, что она ничему не учит, который обычно приписывается Гегелю.

Принято считать, что история проверяется археологией. Но это проверка далеко не полная. Существует огромный массив археологических данных, которые никак не представлены в исторических источниках. Это как бы параллельная археологическая история. В то же время, немалая часть исторического массива информации вообще не имеет археологического подтверждения, хотя по длительности и масштабу происходящих событий должна была иметь. Например, в учебниках описывается, что преобладающей религией Хазарии  был иудаизм. Но ни один из более, чем 700 археологических памятников, относящихся к хазарской культуре, этого не подтверждает. Как быть в этом случае? И, наконец, значительная часть археологического массива данных прямо противоречит историческим источникам. Например, отсутствие каких-либо следов грандиозной битвы на месте, определяемом большинством историков как Куликово поле. В общем, отношения истории и археологии настолько неоднозначны, что делать вывод о том, что история удовлетворительно проверяется археологией, к сожалению, нельзя.

С проверкой истории другими естественнонаучными дисциплинами  дело обстоит ещё хуже. Современная наука настолько фрагментирована, что попытки естественнонаучных исследователей и технарей проверить исторические интерпретации не только встречаются в штыки, но предаются анафеме лженауки и ереси альтернативной истории. Даже академики, защищая свои научные вотчины от посягательств коллег, поносят и обливают грязью друг друга, пишут доносы и обращаются к общественности с использованием технологий манипулирования сознанием, обычно применяемых политтехнологами.  Изумленные и растерянные обыватели спорят до хрипоты, не зная чему больше верить -  истории или математической статистике, материаловедению или древним рукописям. В результате, дурдом "Канатчикова дача" из песни Владимира Высоцкого о бермудском треугольнике в вопросах оценки интерпретаций истории расширился до размеров общества в целом. С той лишь разницей, что "настоящих буйных вожаков" сейчас в избытке.

Между тем, существует простой и методологически очевидный способ проверки достоверности любых исторических интерпретаций. В самом деле, очевидно, что та концепция более точно интерпретирует массив исторических данных, которая на основе этой интерпретации делает более точные прогнозы. Чем хороша естественнонаучная методология оценки погрешности исторических интерпретаций?

·        Значительным снижением доли субъективизма и манипулирования в интерпретации истории;

·        Практическим значением комплексных долгосрочных прогнозов цивилизационного масштаба, обладающих заранее известной погрешностью;

·        Возможностью прогнозирования назад по оси времени с той же погрешностью, что и вперёд. Т.е. снимается ограничение о том, что история не имеет сослагательного наклонения;

·        Возможностью проверки естественнонаучным путем достоверности отдельных элементов массива исторических данных;

·        Сопряжением с другими естественнонаучными дисциплинами.

Но, если естественнонаучная прогнозная верификация исторических интерпретаций настолько очевидно привлекательна, то почему она так медленно развивается? Существует несколько причин:

a)      Уникальность истории. Пока известен лишь один вид технологической цивилизации – Земной. А уникальные процессы изучать всегда сложнее.

b)     Отсутствие объективного наблюдателя, когда здравый смысл не работает. В процессе постижения истории (по Тойнби) отсутствует нейтральный, незаинтересованный и беспристрастный наблюдатель. А житейская логика, присущая каждому, только мешает.

c)      Погрешность массива исторической информации, причем и сам уровень погрешности также обычно является неопределённым.

d)     Слишком длительные процессы

e)      Редуцирование уровней. Сплошь и рядом цивилизационные процессы сводят к геополитическим, экономическим, социальным, личностным. Например, человек тоже состоит из органов и клеток. Влияние генетических предрасположенностей, гормонов и микроэлементов на поведение человека хорошо изучено и не оспаривается. Но при рассмотрении поведения конкретного человека, его системы ценностей и мотивации никому в голову не приходит сводить человека к сумме составляющих его органов и клеток. Мы привыкли, что уровень человека не сводится к физиологическому или микробиологическому. А в отношении глобальных исторических процессов цивилизационного такое редуцирование уровней наблюдается повсеместно. Понимание того, что у цивилизации существует своя логика и свои закономерности развития, которые проявляются исключительно на этом уровне, и не являются суммой влияния отдельных людей или государств, является скорее исключением, чем правилом. Даже у авторов, претендующих на научность своего видения.

f)       Попытка пропуска этапа анализа преимущественно качественных показателей. Например, физика больше века потратила на изучение преимущественно качественных показателей, прежде, чем перешла  к количественным. Тот же Галилей вообще не писал формул в нашем их понимании. Конечно, было бы хорошо сформулировать основные выводы из мега истории, т.е. основные законы цивилизационного развития в виде системы дифференцированных уравнений. Но попытка математического описания без предшествующего периода работы с проверяемыми преимущественно качественными показателями, несмотря на усилия ряда гениальных умов XX века, оказалась безрезультатной.

g)      Отсутствие учета фактора внешних условий. Цивилизация не является закрытой системой. Следовательно, для корректного описания её исторического развития необходим учет показателей её взаимодействия с изменяемой внешней средой. Причем эти показатели должны быть универсальными, т.е. не зависеть от достигнутого научно-технологического уровня. 

h)     Незаинтересованность государства, в т.ч. демократического

Незаинтересованность государства, причем, неважно какого - авторитарного или демократического - в развитии прогнозно проверяемых методов интерпретации истории рассмотрим  детальнее, поскольку это имеет самые печальные последствия. Любое государство позиционирует себя как ограниченное в пространстве, но не ограниченное во времени. Как абсолютную вершину всей предыдущей эволюции от примитивных форм самоорганизации общества к совершенным. История призвана научно обосновывать этот государственный миф. Доходит до смешного. Официальную трактовку истории дают органы власти, например, Европарламент. Сложно себе представить, чтобы, например,  физическую или биохимическую истину устанавливало государство. В отношении исторической истины, т.е. наиболее точной  интерпретации истории, это повсеместная практика. Дошло до того, что большинство футурологов на полном серьёзе полагают, что прямое комплексное прогнозирование в принципе невозможно. С теми, кто пытается анализировать и прогнозировать не только зарождение, развитие и расцвет государств, но и процессы их неизбежного заката и распада, т.е. подрывает устои государственного мифа и доминирующей идеологии, особо не церемонятся. Разница только в методах. Если авторитарный режим расстрелял Николая Кондратьева, как врага народа, то современные либеральные демократии действуют деликатнее. Просто не дают финансирования и перекрывают доступ к СМИ. Современная западная гуманитарная наука управляется более мягко, но не менее централизованно, чем советская. Такой подход привел к трём важнейшим, но не очевидным последствиям:

1.      Государственная монополия на основополагающие выводы интерпретации истории вывела обществоведческие дисциплины из научной плоскости в экспертную. Даже те научные институты, которые по своему статусу обязаны прогнозировать, делают это на экспертной, а не на научной основе. Очевидная неспособность экспертного прогнозирования делать прогнозы с заранее известной погрешностью далёким от научной методологии обладателем всевозможных научных степеней и званий хорошо известна. Хотите поссориться со знатным представителем официальной науки - напомните о его прогнозах прошлых лет или спросите, как проверить тезисы, которые он продвигает.

2.      Отказ от прогнозной проверки исторических интерпретаций делает научное знание излишне фрагментированным и лишает историю практической пользы.

3.      Сделав из интерпретации истории часть государственного мифа  и господствующей идеологии, государство само себя лишает возможности стратегического управления комплексными процессами долгосрочного развития, как на государственном, так и на корпоративном уровне. Только политики с чиновниками этого не понимают.

В результате на пятом году системного кризиса во всём мире существует аж две прогнозно-проверяемые теории. Всё остальное, включая достижения нобелевских лауреатов и крупнейших университетов и фабрик мысли, представляют собой всё те же субъективные экспертные мнения, в которые просто предлагают верить.

В более стабильные времена топ-менеджеру в стратегическом управлении не обязательно было самостоятельно разбираться в интерпретации истории, поскольку работали традиционные стереотипы. В наши турбулентные времена возрастает как вероятность стратегических ошибок, так и их цена. А традиционные стереотипы перестают работать. В этих условиях историческими интерпретациями, как базой для стратегического планирования и бизнес прогнозирования, и приходится заниматься самим. А поскольку топ-менеджеров этому никто не учил, и более того, государством эта деятельность не поощряется, то неизбежны ошибки. Перечислю наиболее типичные:

1.      Самая распространённая ошибка - это фактический отказ от стратегического управления, переход на тактический уровень со стремлением держать руку на пульсе событий. Такая поза страуса неизбежно приведёт к проигрышу, когда один из конкурентов научным или интуитивным путём примет правильное стратегическое решение. В нестабильные времена последствия этого могут стать фатальными для вашего бизнеса.

2.      Другая распространённая ошибка анализа – приоритет факторов по профильному образованию топа. Например, если топ финансист по образованию, то финансовые показатели в оценке, как интерпретаций событий прошлого, так и внешних процессов современности, у него будут преобладать. Таково свойство человеческой психики - сколько бы не акцентировали внимание на том, что кризис является системным, и что любые отраслевые факторы не являются приоритетными.

3.      Опытные руководители часто допускают ошибку, занижая вероятность тех событий, с которыми они никогда ещё не сталкивались.

4.      При рассмотрении исторических процессов в качестве базы для стратегического прогнозирования берётся лишком маленький исторический диапазон – крайне редко рассматриваются процессы до Великой депрессии. В результате, слишком маленькая статистическая выборка массива исторических данных не позволяет её корректно интерпретировать.

5.      Консервативная тактика цепляния за уходящие взгляды и стереотипы до тех пор, пока их несостоятельность станет очевидной каждому.

6.      Доверие к государственным историческим мифам Украины и других государств, которые они транслируют обывателю с помощью СМИ.

В заключение хотелось бы пару слов сказать о том подходе к интерпретации истории, который является оптимальным для вашего предприятия. Заметьте, я не говорю о наиболее правильной интерпретации истории, ни о наиболее справедливой. Критерий оптимальности простой - чем адекватнее человек оценивает историю, тем лучше он прогнозирует, лучше планирует, в т.ч. и свои действия.

Гиперкритически относитесь к знанию, полученному в школе и вузе, не зависимо от того, когда вы их закончили. Особо тщательно, можно с применением моющих средств, очистите свою память от последствий подготовки к внешнему независимому оцениванию по истории. Читайте книги. Не воспринимайте всерьёз фильмы на историческую тематику, в т.ч. документальные. Фильмы - это пропагандистский продукт, предназначенный для внедрения государственного исторического мифа в сознание обывателей. Исключение составляет историческая кинохроника. Это, конечно, тоже пропаганда, но пропаганда давно минувших эпох, и поэтому вполне контролируемая современным человеком. Забудьте, что в истории есть личности.

Единственно корректная оценка исторической личности - это оценка того, насколько она содействовала или противодействовала объективным процессам цивилизационного развития. А эти процессы далеки от привычного понимания прогресса и гуманизма. Зато цивилизационный анализ, основанный на таком подходе к истории, позволяет с заранее известной погрешностью ответить на вопрос: когда и почему будет востребован тот или иной тип исторического лидера? Ведь в современном мире живёт очень много людей по психологическим качествам похожих и на Будду, и на Христа, и на Сталина, и на Гитлера. Почему они сейчас не возглавляют историческое развитие? Почему сейчас не востребованы так же, как их исторические прототипы? И когда они будут востребованы? Например, я давно прогнозировал на вторую половину ХХІ века - первую половину ХХІІ востребованность исторического персонажа, прототипом которого был … Конфуций. Когда точно он появится, и в каком обличье - прогнозировать не берусь. Зато можно прогнозировать, где приблизительно он проявится, поскольку это определяется внешними условиями.
В целом же на цивилизационном уровне метаистории личностей нет. Есть объективные процессы цивилизационного развития, а с личностями идентифицируется конкретное историческое проявление этих процессов.

Старайтесь за личностями и символами разглядеть объективные процессы, которые они олицетворяли. Выключите свою этику – не ищите историческую справедливость. Её просто не существует, как не существует справедливости, например, химической или микробиологической.   Не пытайтесь никого судить, особенно по моральным нормам нашего времени. Не доверяйте ни одному источнику или автору - изучайте противоположные мнения. Вникайте в источниковедческие детали – огромная часть исторических артефактов и документов является подделками. Не обращайте внимания на научные должности и звания авторов, уровень их популярности. Избегайте придворных историков и эксклюзивно допущенных к архивам. Читайте преимущественно не победителей, а побеждённых. Вникайте в научные и технологические детали – эта часть массива исторических данных наименее подвержена искажениям. Читайте то, что пишут на историческую тему специалисты естественнонаучной и технической специализации, а также военные. Не верьте теории заговоров.

Поскольку я никого не агитирую и не стараюсь переубедить, то можете смело игнорировать выше перечисленные рекомендации. Только тогда не удивляйтесь, почему ваша фирма опять позже конкурентов увидела и оценила вновь открывшиеся перспективы, а очередная волна кризиса опять подкралась незаметно. 

Полная авторская версия статьи, напечатанной в журнале "Генеральный Директор" №7 2013.

Материалы по теме: