Вчера на вокзале повязали харинаму. А ведь никому не мешали. А пели-то, пе-ли-то как! За душу брало. Давно уже так не пели. А прасада сколько раздали! Все чинно и культурно. Но только народ начал пожертвования давать, эти тут как тут. У них на деньги чутье что ли?
- А где у вас лицензия на сбор подаяний?
- Да нет такой лицензии.
- А сертификаты на вашу кришнаитскую еду? А санитарные книжки у ваших разносчиков имеются? А то, да се! А пятое, а десятое!
- И вообще попрошу вас немедленно прекратить несанкционированный митинг, и пройдемте-ка со мной в отделение, протокол составлять будем. Пройдемте, так пройдемте. Нам-то, какая разница, где петь. И ментам тоже на-до проповедовать, тоже ведь один из видов живых существ. Впереди вышагивает прапорщик, следом - преданные с мридангами, караталами и аккордеоном. Все такие красивые, словно полубоги, с тилаками, в сари, в дхоти. Замыкают процессию два неуклюжих сержанта, тащат громоздкие громкоговорители. Прапорщик шасть на средину улицы, палкой махнул и движение перекрыл. Народ из машин уставился, смотрят в удивлении. А мы такие в экстазе: 'Хари харайа нама кришна:' Экстравагантное зрелище! Привели нас в отделение, заперли в обезьянник. А там уже имеются посетители: два бомжа, наркоман и три проститутки. Бомжам - халава, наркоману - благовония, проституткам - 'Легкое путешествие'. Пока начальство решало, что с нами делать, мы начали вечернюю службу. Соорудили из книг импровизированный алтарик, и чтобы ни-кому не мешать в полголоса: 'Киба джã джã гоурачандер:' Путанам дали песенники: 'Джахнави тата ване:' Бомжи просто в ладоши прихлопывают, а наркоман так и вовсе оказался своим человеком, стал разносить присутствующим огонь, цветок, воду. Президент дал короткую лекцию, после чего путаны просто засыпали его разными каверзными вопросами. Бомжи с нескрываемым восторгом таращились на лектора уз угла, то и дело, аплодируя его грамотным и бескомпромиссным ответам. Наркоман тоже не хотел выглядеть безучастным. Вполне осмысленно поковыряв в носу, он вдруг заявил: 'Братаны! А где я могу записаться в вашу секту?' Тем временем появился некто сержант Панасюк и стал нас по одному водить на допрос к дежурному следователю.
- Короче, заходим спокойно в кабинет. Только чтоб мне без всяких там этих! Понятно? В кабинете вам проверяют личность, пол, просвечивают фонариком зрачки на предмет наркотического опьянения. Даем все как один показания, расписываемся и получаем в дежурке направление в поликлинику для сдачи крови на сифилис. Первым пошел президент. В кабинете его ждал типичный народный милиционер, чуть уставший, чуть помятый и не успевший побриться, чуть голодный и чуть пьяный. А глаза у него как у Ленина добрые и честные.
- Как звать?
- Мукунда.
- Кого?
- Меня. Вы ведь меня спрашиваете?
- Тебя, а кого ж еще? Как меня зовут, я, слава богу, еще помню. Ты не русский что ли?
- Не знаю.
- То есть, как не знаешь? Отец у тебя кто?
- Украинец.
- А мать?
- Мать - татарка.
- Ну вот, а говоришь, не знаешь. Русский: Вероисповедание какое? Кришнаит?
- Да, я поклоняюсь Господу Кришне.
- Криш-на-ит: Образование?
- Высшее.
- Выс-ше-е: Высшее - значит должен знать, что бывает за дачу ложных показаний. Давай как на духу. Кто у вас главный?
- Основатель-ачарья: - Панасюк! А ну-ка пригласи сюда Основателя!
- Вы меня, товарищ капитан, не так поняли. Его с нами нет, он уже давно ушел.
- Я не понял! То есть, как это ушел? Почему не доложили?
- Да нет же. Я не в том смысле. Он уже давно покинул нашу планету.
- Как покинул? Он что у вас космонавт?
- Он - нет, а вот Нарада Муни - космонавт.
- На-ра-да: как?
- Муни.
- Му-ни: У вас что, и космонавты свои есть?
- Да у нас везде свои люди.
- Ни слабо вы развернулись. И кто же вас финансирует?
- Шримати Лакшми деви. Она обитает за границей этого: - Понял - иностранка. Какая-нибудь американская миллионерша. То-то я смотрю, кругом ваших книжек полно. У меня сын вон дураком растет (есть в кого), за пятнадцать лет ни одной сказки даже не прочитал. А тут вон как-то смотрю, а он вашу Библию буддистскую читает. Как ее там? Бх: Бх: - Бхагавад Гита!
- Во, во! Точно.
- Ну, и как, понравилось?
- Да я ему как врезал по башке, он у меня опять все буквы забудет. Гляди, какой выискался. Я не допущу, чтобы чадо мое умнее меня выросло. Грех это, мне батюшка один говорил, гордыня. Ну да ладно! Ты мне вот чего скажи. Наркотики у тебя при себе имеются?
- Нет.
- Оружие, колющие, режущие предметы?
- Нет.
- Вот здесь распишись. Свободен. Панасюк! Следующего давай! Как зовут?
- Щри гуру чарана падма кевала бхакати садма дас.
- Не русский что ли?
- Как догадались?
- Я что, по-твоему, русское имя от нерусского не могу отличить? Тоже Кришне поклоняешься?
- Нет. Я поклоняюсь Господу Чайтанье.
- Прикалываешься что ли? И что мне писать?
- Так и напишите: 'Последователь учения Господа Шри Чайтаньи Махапрабху'.
- Так писать - чернил не хватит. Короче, чай-тань-ист: Чайтаньист - пойдет? Теперь каких только вер нет! Басурмане! Об ответственности за дачу ложных показаний знаешь?
- Знаю.
- Одним словом, правду и только правду, и ничего окромя ее. Ты мне вот чего скажи. А это правда, что вам, кришнаитам, нельзя?
- Нельзя. И вам тоже нельзя, только вы об этом не знаете.
- Нет, нам-то, православным, можно, но только осторожно.
- Бог один на всех, значит, и духовные принципы должны быть одни на всех. Не есть мяса, не заниматься незаконным сексом, не употреблять одурманивающие средства и не играть в азартные игры.
- А зачем же тогда жить? Панасюк! Уведи его отсюда поскорей! Нет, ты слыхал, как он меня только что оскорбил? За самое за живое. Вот через полтора часа сдам я, значит, смену, приду домой, а заняться на досуге, ну, прямо, нечем! Это нельзя, это тоже нельзя. Жрать и то нельзя. А чего тогда льзя? Телевизор-то хоть можно смотреть?
- Можно, но только новости.
- Так это вообще лучше сразу повеситься.
- Не советую я вам вешаться. А то станете после смерти привидением. В старину настоящие кшатрии постились, пока не покинут тело.
- Панасюк! Гони его скорее отсюда! Давай следующего!
Как зовут?
- Саша Федоров.
- Наконец-то, хоть один русский.
- Я - не русский, я - удмурт.
- Какая разница? Все равно русский. Ты - кришнаит или чайтаньист?
- Я - шиваит.
- Ши-ва-ит: Во! Денек сегодня! А чего так слабо - Саша Федоров? Вот перед тобой только что был 'бербия кергуду'.
- Так получилось - Об ответственности за дачу ложных показаний знаешь?
- Говорить только правду?
- Совершенно верно. И ничего окромя нее. Ты мне вот что скажи, тебе разрешают там, в секте в вашей, сексом незаконным заниматься?
- Конечно же, не разрешают! Что вы! Но я все равно: Но мне приходится: Я не могу отказаться: Вы ведь мужчина, вы должны меня правильно понять. Жизнь такая тяжелая, кругом коррупция, инфляция и несправедливость. А это единственное, можно сказать, утешение в жизни. Только я умоляю вас, товарищам моим ничего об этом не говорите. Прошу вас, а то они меня перестанут бесплатными обедами кормить.
- Так они, выходит, не знают, что ты средь них вроде как Иуда?
- Не знают, даже не догадываются.
- А со мной чего так разоткровенничался? Мне аж с сердцем плохо стало.
- Так вы ведь меня сами предупредили о даче ложных показаний.
- Ну, и молодец, коли так! От жизни надо брать все. Живем-то один раз.
- А вот здесь, посмею с вами не согласиться. Не один раз мы живем.
- Да ладно тебе! Книжек начитался басурманских. Это у них там, в Индии, живут, может, по несколько разов. Чего бы не пожить? Там у них тропики, два урожая в год! А по нашей православной вере все должны жить один раз. Библию надо читать, нехристь. Читал, вон в газете про вас писали? Оказывается, книжки все ваши в ЦРУ написали. Ага, прямо в подвале Пентагона все их напечатали.
- Неправда! Это священные писания, им тысячи лет. По ним раньше весь мир жил. Величайшие умы человечества склонялись перед Бхагавад Гитой. Даже Гитлер: - Гитлер? Твой лучший друг что ли?
- Даже Гитлер построил свою теорию расового превосходства: - Э куды тебя понесло! А ты знаешь, Саша Федоров, что у нас статья за пропаганду фашизма предусмотрена? Не знаешь? А то могу пособить поближе с ней познакомиться: в кабинете у прокурора. Тоже нашел, чем хвалиться.
- Но ведь Гитлер был вегетарианцем!
- Да в военные годы тебя к стенке бы и без суда и следствия: за такие-то слова. Нехристь! Эх, ты, чучело! Да кто же так проповедует? Да никто не придет больше в вашу общину записываться, если что про Гитлера прознают. Не реви! Не реви, тебе говорят! В боевых действиях в Чечне участвовал?
- Нет, у меня освобождение от армии.
- Дурень! Я имею ввиду, на стороне бандформирований. Ладно, распишись вот здесь и уматывай! Противно смотреть! Вот кришнаиты дают! Каких только дураков к себе на работу не принимают. Принципы не все соблюдает, про Гитлера мне что-то здесь втирает. Я так понимаю, если ты проповедник, то будь добр выполнять все заповеди от и до. А то, тьфу ты, противно смотреть. 'Жизнь такая сложная:' Сложная, стало быть, нечего тебе посреди святых людей околачиваться. Эй, Панасюк! Спишь что ли? Давай следующего: Зовут как?
- Митя.
- Митя. Отчество есть?
- Дмитрий Николаевич. А зовут просто Митя.
- Митя: Ты только не умирай, пока моя смена не кончилась. А то, знаешь, сколько на вас, на покойников, бумажек разных оформлять приходится. Ты чего такой дохлый?
- Я не дохлый, я - студент.
- Студент? А в Кришну чего подался?
- Как чего? Ну, чтобы хорошо было.
- Мне так было хорошо, я хочу теперь ешо: Бомжей кормил?
- Кормил.
- Зачем?
- Как зачем? Все кормили, и я кормил.
- Они от вашей кормежки потом расплодятся как тараканы.
- Ну, я не знал, что бомжей нельзя кормить. Я больше так не буду.
- Чем хоть кормили-то? Психотропными булками?
- Зачем психотропными? Обычными булками.
- Обычными, только с маковой соломкой.
- Зачем с маковой? Без маковой. С изюмом, с орехами. А мне больше нравятся с повидлом, матаджи одна так вкусно делает. А чего?
- А того! Они вон после ваших булок в пляс кинулись. Можно, как ты думаешь, с обычных булок в пляс кинуться? Тебе сколько лет?
- Восемнадцать.
- Смотри, Митек! Сексом только незаконным не занимайся, не губи молодость. Законным - это пожалуйста, и то в меру. А незаконным - ни-ни! А то станешь в следующей жизни, как этот вон, шиваитом. Все принципы соблюдаешь? Только в глаза, в глаза смотри.
- Не совсем. По четвергам один принцип приходится постоянно нарушать.
- Чего так? Четверг - рыбный день что ли?
- Нет, просто: - Мы вот, например, по четвергам с женой встречаемся. Всю неделю дежурим в разные смены, а по четвергам дома. А ты с кем встречаешься?
- С соседом.
- Во вы даете!
- Сосед в общаге проводником на поезде работает, как раз по четвергам домой возвращается. Как приедет, да как давай курить одну за другой. Дышать прямо нечем. Так вот один принцип невольно и нарушаю.
- Тьфу ты! А я-то тут подумал! Но я смотрю, вы в основном - молодцы! С образованием. Вон старшой-то у вас с институтом. Не пьете, матом не ругаетесь, не хулиганите, людей в жертву, слава Богу, не приносите. Не приносите ведь людей в жертву? Нет? Я почему спрашиваю? Работа у нас такая. Мне главное - что бы порядок кругом был, и чтобы никто на вас не жаловался. А там верьте себе сколько хотите хоть в Кришну, хоть в вашего Будду: А хоть вон Панасюку поклоняйтесь! Чего, Панасюк, щеришься? Так: Ве-не-ри-чес-ки-ми бо-лез-ня-ми не стра-да-ет: В шпи-о-на-же в пользу иностранных спецслужб замечен не был. На, Митя, распишись. ВУЗ закончишь, и куда?
- Пока не решил.
- Приходи, екарный бабай, к нам! А че? Нам честные люди страх как нужны. Слышь, а хорошая мысля - всех кришнаитов к нам в органы. Панасюк, они ж тебе тогда спать не дадут. Чего лупасишься как этот? Давай, говорю, другого!..
Как зовут?
- Хануман.
- Та-та-рин: кавказской национальности.
- Я - не татарин.
- Молчать! Ты думаешь, я не знаю, что Хануман - это татарское имя? Ты лучше скажи, какой ориентации будешь, то есть, богу какому поклоняешься?
- Раме.
- Рама. Ё-моё! Оконная что ли рама? Может быть лучше написать 'форточка'? Ты почем Аллаха своего продал?
- Только не надо, товарищ начальник, богохульствовать.
- Да я не богохульствую, это ты вот как раз богохульствуешь. Разве можно Господу имена такие давать? И какое у тебя теперь вероисповедание будет? Рамист что ли? Смех один!
- Я - не рамист, я - программист.
- Не учи ученого! Я за сегодняшний день в религиях разных осведомленный. Смотри, какую закономерность открыл. Кришне молятся кришнаиты, Чайтанье - чайтаньисты, Шиве - шиваиты, Раме - рамисты, Христу - христиане, Будде - буддисты. Усек?
- Вам, прямо, диссертацию можно защищать.
- Вот только неувязочка получается. Аллаху, по идее, должны поклоняться аллаховцы, а на самом деле нет, мусульмане.
- Логично. А Мадхусудане кто, по-вашему, должен поклоняться?
- А что и такой бог есть?
- Есть, каких только нет.
- Мадхусуданисты!
- А Нрисимхе?
- Нрисимховцы!
- А Нитьянанде?
- Нитьянандовцы!
- Логично. А знаете, товарищ начальник, демон такой в древние времена жил, Камса его звали. Кто же по вашей теории молится Камсе?
- Камсамольцы что ли? Чего только богов так много? Надо сделать так, чтобы был один на всех, а то непорядок.
- Ничего, товарищ начальник, скоро мы во всех религиях наведем порядок, все будет чин-чинарем.
- Ты вот мне скажи, что за песни вы там горланили?
- Хорошие песни, на древнем языке санскрите.
- Точно хорошие? А то кто его там знает? Может вам индусы подсуропили какие-нибудь древние матерные частушки?
- Да нет! Что вы? Мы сами проверяли. Хорошие песни. О Боге, о преданном служении.
- О Боге - это хорошо. Да лучше, блин, о Боге петь, нежели разную непотребщину. Вот о чем теперь молодежь поет? Вот хоть одна песня нормальная есть? Что за му-зыка у них! Как больные! Пумц-пумц! Пумц-пумц! А вот в нашу молодость бывало, возьмем с ребятами по канистрочке пивка, воблочка, все как положено. Лето, вечер, звезды! Какие, Хануман, раньше звезды были! А Колян Холудяев на гитаре: 'Пове-сил свой сюртук на спинку стула музыкант: о несчастных и счастливых: о добре и зле:' Ёлы-палы! После такой песни задумаешься, а на фига вся эта фигня? Это же все мусор, суета сует. А смысл жизни тогда в чем?
- Я с вами, товарищ капитан, совершенно согласен.
- А сейчас чего? Пумц-пумц! Пумц-пумц! Веришь, нет? Хануман! Моя бы воля! Я бы их всех к стенке, как в тридцать седьмом. И вот так: 'Во имя Отца и Сына и святаго Духа! Аминь! И: тра-та-та-та-та!!!' Они же - нелюди! Вампиры! Демоны! Нормальным людям житья не дают. Душить их всех! Истреблять!
- А мы примерно тем и занимаемся, товарищ капитан.
- И правильно! Но только, дорогой друг Хануман, в рамках Законодательства Российской Федерации.
- Скоро на всей Земле не будет демонов, а все люди станут настоящими преданными Господа. И тогда в каждом городе и деревне: - Ладно, у меня смена скоро кончается, а мне еще вон скольких допросить следует.
- Да ладно вам! Отпустили бы всех, да и дело с концом. А мы вам на память книгу интересную подарим.
- Издеваешься? Нет, ну, я с вашим братом просто балдею! Мне вот кто-то внутри как будто говорит, что, чем больше я ваших допрошу, тем больше блага от этого получу.
- Справедливо.
- А книжку вы мне и так подарите: и не одну. Несанкционированный митинг - это не шутка. Это, брат, статья! За это и подсесть можно, если хорошо постараться. Взрывчатые вещества при себе есть?
- Нет, дома забыл.
- Ладно, вот здесь распишись. Панасюк! Давай!.. Как зовут?
- Девананда Пандит дас.
- Сидел?
- Нет.
- А почему тогда бандит?
- Не 'бандит', а 'п' - 'пандит'.
- Какая разница?
- Пандит, значит ученый образованный человек.
- Ты сам так себя назвал? Ты смотри, сама скромность! Ты прикинь, я бы тебе так представился. Капитан такой-то, отличник боевой и политической подготовки, награжден медалью 'За отвагу', отмечен почетной грамотой за подписью самого Рушайлы и денежной премией в размере ста двадцати четырех рублей. Не скромно, как там тебя? Де-ва-нан-да. А то смотри вон, запру тебя в подвале до утра, для выяснения личности. А потом еще оштрафую.
- Меня нельзя штрафовать.
- Это еще почему?
- У меня трое детей.
- А у меня, знаешь, сколько? Я сам не знаю, сколько их сейчас по России-матушке бегает. Погоди-погоди! То есть, как это трое? У тебя с принципами не все в порядке?
- Да вроде ничего так.
- Не понял. Вам же нельзя?
- Можно, но только для зачатия детей.
- Ну, чудные же вы люди! Хороших людей должно быть много! Понимаешь? Очень много! Иначе нам никогда не одолеть демонов.
- Ну, вот я и стараюсь.
- Плохо, стало быть, стараешься. А я-то думал, что вам совсем нельзя. Да мы с вами должны заполонить эту планету божественным потомством. Понимаешь? Чтобы потом в каждом городе и деревне! Усек? Ты же пандит, давай усекай! А я-то думал, что вам совсем нельзя. Думаю, как же так? Хреновина тогда получается. Тогда не мы - их, а они - нас тра-та-та-та-та! Э-э-э! А я-то думал! Как же так? И бабоньки у вас такие замечательные имеются, а нельзя! Парадокс! А, оказывается, что можно. Что за денек сегодня замечательный! Глядишь, так и сам скоро поверю. Я насчет того, что, мол, скоро в каждом городе и деревне: 'Повесил свой сюртук:' - Нет! Тогда уж точно не сюртук!
- А чего же тогда?
- А вы запишите.
- Давай-давай, только дай бумажку чистую отыщу.
- Да пишите прямо в протоколе.
- Давай-давай, только не торопись, а то самое главное, не дай Бог, пропущу. Не перепутать бы чего.
- Харе Кришна, еще раз Харе Кришна.
- Два раза что ли? Да?
- Теперь Кришна Кришна, затем Харе Харе.
- Чего все повторяется-то? Напутал, небось.
- Потом Харе Рама Харе Рама, Рама Рама Харе Харе. Повторяйте и будьте счастливы!